Дудка

В небе звёзды, под небом ветер.
Вот старик, знает всё на свете;
На руках из морщинок сети...
Как поётся мне в пальцах этих!
Пальцы знают, на чём держалась,
Где во мне спрятан смех, где жалость,
Где так больно, что горло сжалось,
Что срослось, что ещё осталось...

Пальцы непростые,
Сердце не остынет,
На ветру в пустыне дудкой быть отныне,
Ветер под губами,
Тени выйдут сами,
Песчаные струи протянут-продуют,
Мастер знает дело,
Расплетает тело,
Где нашлась – не помню, да о чём запела,
Заплетутся туго по большому кругу
Горькие коренья –
Затвердело время
Чёрной гладкой кожей –
Век утечь не сможет,
Вот теперь-то губы намертво полюбят,
Радуйся, смотри –
Ничего внутри.

Как он пустотелой дудкой меня сделал?
Руки золотые
Да пески пустые...

Время горстью песок раскинет.
Ходят люди в моей пустыне,
Сыплют в небо свои вопросы,
Да старик только смотрит косо,
Как их время в пески протащит –
Он всё смотрит сквозь проходящих.
Хоть блестящий, а хоть пропащий –
Знает: каждый с изнанки слаще.

Не тужи, мой хозяин хмурый,
Я их выверну, точно шкуры,
Чтобы в каждом достать змею...
Ну, целуй меня!
Запою...

Марья

вот как по крошечке Марьюшка снега´ в рукав соберёт
вот как по лучику Марьюшка день раскатает вперёд
вот как по капельке выцедит ночь
    чтоб все наоборот

вертится год
льется рассвет
Марья идёт

просто и весело Марья идёт
    подметает снега
гулко смеётся ручей
    где ступает босая нога
ласковым звоном он сердце мое отпускает в бега

время не ждёт
плавится лёд
скоро придет

еле живая от холода
    с ней и живей и резвей
Марья охотница в прятки играть в прошлогодней траве
звонко весенние реки пускать по моей голове
Марьина ласка танцует по мокрым бессонным ночам
талой водой затекает за ворот
    бежит по плечам
бьется солёным огнем на щеках
    весела
    горяча

нагишом по березовым рощицам
в талом снегу только всласть наполощется
белою пористой негой надышится
глянет
и беглое сердце отыщется
рваное небо
    и плачут берёзы с похмельного сна
плавятся клочья трескучей любви
    что стала тесна
надо ли плакати
    вот идет Марья-весна

Не прячь меня только в карман,
Впопыхах небрежно комкая, за спину не толкай,
Кулаком бестолковым за пазуху не упекай,
Не бей, не круши, лучше пей, лакай,
Раз мой вкус на несдержанности толкает,
стучит в висках, обещает срыв...
Меня из-за пазухи извлекая,
И будто только глаза открыв,
"а ты кто вообще здесь, ты какая?!"
Ответ уже, кажется, между руками...
Теперь, от бескрайности заикаясь,
Испарины каплей с тебя стекаю,
Тебя развлекая, на жизнь намекаю,
каждому каяться отвыкаю,
Врастаю в тебя, из тебя вырастаю,
Себя не утаивая, и не знаю,
как дальше себя у тебя скоротать,
     не упасть,
        не устать,
            не растаять...

Вечность
музыкальная иллюстрация к сказке "Снежная Королева"

Пальцы исколоты в кровь.
Но боль – это признак отсутствия чуда,
а здесь даже воздух из страшного чуда. Какая ж тут боль?
Кровь давно бы отсюда попятилась в кончики пальцев.
Но кровь – атрибутика будничной пошлости, крови здесь нет.
Смех пестрым роем конфетных оберток кружится, влетает на свет.
Снег – первооснова всех здесь и сейчас – в геометрии танца шифрует пароль.

Свет – до одури яркий и колкий, стеклянным фонтаном в зрачки.
Герда, милая фея, ты все же пришла!
Девочка, ты так о многом не знаешь! – не трогай руки!
Моя ты отважная теплая умница. Какого тепла?!

С королевством из снега и света внутри я один на один.
Вечность смотрит пустыми глазами с верхушек заостренных льдин.

День галогеновой лампой сгорит.
На цветные кристаллики льда распадаются ночи.
Вечность запела внутри,
Эта стылая стерва, а петь под руками не хочет,
И елозит глумливо, хоть пальцы в труху изотри.

Так что, девочка, я не хочу никуда – не могу никуда.
Отвалилась и смерзлась комком повседневная блажь.
Герда, а ты оказалась мираж, –
И ты, и сердца, и вся жизнь, только вечность кружится во льдах.

Девочка, брось ты свою чепуху о разбитых сердцах!
Мое снежное царство уснуло и дышит покоем.
Я умру, если этой шараде не будет конца,
Если эту глумливую дрянь не прижму под рукою.

Светлому дню

Светлая память – светлому дню.
День, словно лодка, отчалил от берега,
Меня оставляя распробовать сладкой его безвозвратности след,
Стоять и смотреть, как свежим дыханием лодку уносит в закат.
Так, кажется, близко – так близок бывает мой утренний сон.
Так нежно и тонко сгорает закатный огонь.
Пьет его
     жизни моей разноцветная бабочка,
Пьет эту нежность,
Желая лишь жизни на этом свету.

Доброго вечера руки добры.
Руки протянутся вслед уходящему дню.
А он – это воин, дошедший до края, его принимает река.
В венки и сиянье и светлую память одет, он уходит по чистой воде.
А горечь лишь чудится – миг этот светел, в нем радость сильней,
Ведь прожито целое озеро ласковых дней.
Только осталось стоять и смотреть с замираньем,
Когда он дочертит,
Как линию жизни,
свой след на воде.
Как линия жизни, тот след на воде.

«Ты приходишь издалека...»

ты приходишь издалека

и как в море вплываешь в сон
где прошедшие дни
     золотистые длинные рыбы

к их танцующим плавникам тянет руки твоя тоска
льётся в море её река.

в море сна растеряешь слёзы
     пальцы вытянешь вслед закату
и сквозь толщу воды куда-то вглубь струится свет его розовый

прорастает и льётся
     и тихо смеётся искристо
пока не растает

как заманчива глубина
     круглоглазой любви полна
как бездумно нежна волна

в этой призрачной глубине ты в ладошке цветного сна
синей лаской его пьяна

и куда ни глянь только рыбы
и целуют ладони кораллам
воды льются в твои изгибы
     рассыпаются временем талым

сердце, кажется, улетает тёплой радости впрок напиться
это море тебя обнимает
     затекая нежностью под ключицы.

что ты
     пей голубую свободу
          глоток небосвода
               холодную воду...

всё, что день унести не смог
     просто пеной легло у ног
     всё послушно забрал песок

тонкий свет на твоих руках
     ты приходишь издалека
     ты выходишь из сна как из моря...

Птица

Как же коротки стали ночи,
Ночью нет больше времени плакать,
Ночь течёт из большого, тёплого, брызжет счастьем в глаза,
И на ласковой чёрной ладони
Еженочно рождается белая птица,
Хрустальный сияющий ангел, предутренняя роса.

Я не буду протягивать руки,
Делать больно сияющим перьям,
Улетай, скоро сонное небо откроет глаза.
Не дрожи, я тебя отпускаю,
Оставляя в сохранности крылья,
Улетай, ищи свою стаю.

Этой ночи ладони чёрны,
К счастью губ её я причастна,
Влажным выдохом в нежное чёрное сердце лечу.
Ночь во мне – моя белая птица
Распускается где-то внутри лепестками,
Радужным, радостно-дерзким "хочу".

И, сжимаясь под чёрной ладонью,
Всё во мне начинает светиться,
Освобождая место для звука,
Который вот-вот родится.

Вернёшься

Мой Бог,
Моя пряная кровь, мой ангел,
Мой камень, закрывший собою всё небо,
Порог, за которым не видно ни капли,
Мой вечный запрет, моя быль, моя небыль,
Звезда моя, свет мой, и тёплая нежность,
Моё постоянство непреходящее,
Ты утешенье, моя неизбежность,
Больное моё настоящее,
Ты время моё настоящее:
Мой свет, моя радость, дыхание ветра,
Мой хлеб, моя горечь насущная,
Свобода моя от тебя в миллиметре,
Мой день, мне без цели отпущенный,
Чаша испитая, боль неизлитая,
Время пропитано соком твоим,
Сердце не спит, моя дверь приоткрыта,
Вернёшься – и мир снова станет моим.

Душа

Ой, занемогла душа,
Всё ей чёй-то подавай.
Белым облачком дыша,
Расправляет плечи май.
Он придёт к мой душе
Бравым молодцем хорошим,
Глядь – ей хорошо уже,
Хоть и был он там непрошен.

И пустится в пляс душа,
Тело сонно круша,
Кулачками растолкает,
Не оставит ни шиша.
Люди, глянь! – летит душа
В тёмном небе, хороша,
Видно так летать охота,
Что в ладонях ни гроша.

Что же делать мне с душой,
Чтоб так не было хорошо?...

Дорожная

С ветром дрожит Божья роса,
Знать бы, куда ветер душу занесёт да кем открою глаза:
Жабой болотной, змеёй подколодною,
Птицей свободною, перелётною.
Скоро рассвет, вот чудеса,
Наиграться бы в себя успеть да всю себя отпеть в небеса –
Словом затасканным, словом неласковым,
Ясными глазками да светлой сказкою.
Скоро рассвет, значит, мне нельзя с закрытыми глазами,
Видишь, гость мой, добрый человек, ветер весело играет нами,
Нас запутал, точно ленточки цветные, точно прутья гибкой ивы,
Как послушно мы сплелись в его ладони, Ты глаза открой, увидишь, как красиво.

Что ж, коль поврозь дальше бежать,
Ты ль не знаешь, дорогой мой гость,
Что же теперь в память отдать –
Горстку печали да сердца крошечку,
Себя немножечко на дорожечку,
Себя немножечко на дорожечку.

Асенняя песнь (Chanson d'automne)
Паводле Поля Вярлена - амаль пераклад